Так, «Ицзиньцзин» был практически самостоятельным произведением, как, впрочем, и вся система кунфу к тому времени, но пользовавшимся традиционными даосскими формулами объяснения упражнений типа «успокоить ци» и «сгустить дух», «породить сок» (то есть выделить слюну), «отрегулировать дыхание».

Знаменитый трактат нередко упоминался в более поздних трудах, а известные мастера кунфу пытались разгадать технику омовения костного мозга, предлагая свои варианты.

На общих отрабатывались базовые упражнения и преподавались основные принципы; индивидуальные же предусматривали непосредственное общение ученика с наставником, освоение кунфу не только как метода боя, но и как духовного воспитания.

Нетрудно заметить, что, помимо чисто технического весьма расплывчатого описания, он содержит момент психологического воздействия: заверения в чудесной эффективности приёма, познание через технику утонченно-сокровенной сути кунфу, требование реализовать в себе определённый образ архата.

Весь комплекс — квинтэссенция шаолиньского кунфу — состоит из 377 движений, что резко выделяло его по сложности и замысловатости движений из всех других таолу.

Поэтому это таолу символизировало кунфу монашеской семьи — сангхи — и обычно называлось «шаолиньский семейный стиль».

Культурной почве того времени чисто психологически нужен был непобедимый шаолиньский монах, хранитель знания кунфу.

Поражение же означало позор для всех шаолиньских бойцов, а в деревнях встречалось немало знатоков кунфу.