И действительно: на краю опушки, окружённой большим кустарником, странно скрючившись, посреди примерно десятка тел помятых кикимор, возлежал сам виновник торжества.

Ещё раз ударил гром, он, кажется, ударил полумгновением раньше разряда молнии, которая впилась в дуб, росший у края опушки — не тот ли он, на котором мы строили махан для обезглавленного стрелка, — молния пробила ствол, въехала в корни, и могучее столетнее растение медленно переломилось в сажени от земли.

Я встал, отряхнувшись, ужасно болели колено и поясница, спазм сжимался в диафрагме, было около шести вечера, быстро темнело, чернота леса на краю опушки сливалась с чернеющим небом, где-то обломилась ветка — силуэт чёрного волка чуть покачивался метрах в тридцати от меня в струях морозного воздуха на фоне вечной зимней черноты.

К тому же в поставленной задаче заранее оговаривалось, что его группе необходимо лишь незаметно сойти с дороги и, не показываясь работающим на краю опушки лесорубам, организовать засаду.

Молодая сосёнка на краю опушки в отблесках пламени выглядела затаившимся лешим с раскинутыми руками-ветками; густой лозовый куст казался диковинным и зловещим зверем, приготовившимся к прыжку на сидящих у костра людей; белеющая в вышине, в просвете темных веток, небольшая часть берёзового ствола до ужаса напоминала лицо мертвеца.

Мужики мигом откатились в разные стороны, повставали на четвереньки во взрытом борьбою снегу и тупо вытаращились на тёмную фигуру с карабином, молча застывшую на краю опушки.

Он знал: беглецы не смогут устоять перед светом и звуками праздника — они, словно майские мушки, найдут путь сюда, — и поджидал их, следил за ними из-за тёмных деревьев, хотел встретить их на краю опушки.

Пятая строка сверху и хвост шестой на тринадцатой странице книги-прорицательницы гласили: «Запомни, ёжик, никогда не следует доверять тому, кто приходит с южного края опушки и возвращается на южный край: он может причинить тебе зло, потому что способен прикинуться кем угодно».