Последняя фраза наркома была связана с тем, что всё чаще за вредительство в армии особисты стали выдавать простые служебные промахи и ошибки младших и средних командиров.

Во второй половине дня 8 июня состоялся телефонный разговор между командиром 172-й дивизии и командующим армией.

Старые полковые командиры получили новые назначения; а с ними корпус офицеров потерял своих защитников, потому что они одни изредка успевали сдерживать ретивость великих князей, представляя им, как вредно для духа корпуса подобное обращение с служащим людом; молодые полковые командиры, действуя в духе великих князей, напротив, лезли из кожи, чтобы им угодить, и таким образом мало-помалу довели до того, что большое число офицеров стало переходить в армию.

Командир бэтээра, экипажа, ему ещё самому учиться и учиться, а его призвали в армию и послали в такую мясорубку.

Этими обстоятельствами объясняется ошибочность первоначальных назначений: пришлось впоследствии удалить четырёх главнокомандующих (из них один, правда временный, оказался с параличом мозга...), нескольких командующих армиями, много командиров корпусов и начальников дивизий.

Следует отметить, что при всех указанных выше фактах сдачи в плен врагу члены военных советов армий, командиры, политработники, особоотдельщики, находившиеся в окружении, проявили недопустимую растерянность, позорную трусость и не попытались даже помешать перетрусившим качаловым, понеделиным, кирилловым и другим сдаться в плен врагу.

Связь командующего артиллерией фронта с командующими артиллерией армий и командирами артиллерийских соединений и частей, выделенных в резервы, осуществлялась главным образом проводными средствами и радио по линии штабов, а с армиями, действующими на главном направлении, — и по линии наблюдательных пунктов.

Офицеры 20-й армии оценили меня как командира и человека.