Ненависть к колхозному крестьянству и сельскому быту как роднику духовной, военной и экономической мощи нашего государства и цементирующему скрепу советской государственной машины проявлялась и во всех видах искусств этого периода государственного угасания.

Всеобщее пьянство и воровство в среде рабочего класса и трудового колхозного крестьянства было очевидным фактом, а значит, в провале эксперимента виновна не «подлая» наука, а «подлый» советский народ, который вместо продвижения к светлому будущему, по своему подлому рабскому духу, втянулся во всеобщее воровство и пьянство.

— За партию, за её ленинскую политику, за рабочий класс и колхозное крестьянство, за торжество социализма во всём мире!

Колхозное крестьянство всё ещё гнёт спину даром... В освобождённых от врага областях разруха и нищета.

— А сейчас вот послушал представителя колхозного крестьянства, и подумал: а ведь он прав!

За три года до этого прошла коллективизация, были высланы «кулаки», и вот уже колхозное крестьянство было подвергнуто сознательному уничтожению.

После туда вступила наиболее сознательная и передовая часть рабочего класса, колхозного крестьянства и интеллигенции.

Этот шаг позволил колхозному крестьянству улучшить своё положение, и в какой-то мере наполнить рынок продовольствием.