Сверх того — принципы социальной справедливости, социальной демократии наложили мощный отпечаток на всю историю XX века и во многом отчеканили профиль современной европейской цивилизации (то, что сегодня этот профиль резко меняется — совсем другая тема).

Предметом науки избирательного и референдумного права является то, на что направлено научное познание, — это нормы, принципы, категории избирательного и референдумного права, практика применения норм избирательного и референдумного права, осуществление форм непосредственной демократии на предыдущих этапах истории.

Вот почему о русском коммунизме совсем нельзя мыслить в категориях новой истории, применять к нему категории свободы или равенства в духе французской революции, категории гуманистического мировоззрения, категории демократии и даже гуманистического социализма.

Но это — демократия с китайской спецификой, уходящей корнями в тысячелетнюю историю.

Разумеется, на голову читателя целые годы, даже десятилетия моего отсутствия беспрестанно лили из поварёшки демократии превратное марксистское понимание истории, и, бултыхаясь теперь в этом вареве, он не способен видеть дальше края своей тарелки — иначе и быть не может.

Естественно, сегодня те, кто в силу тех или иных причин представляет 1990-е годы как период невиданного в российской истории расцвета демократии (в комплиментарном значении этого слова), склонны умалчивать о том, что никто в тогдашней правящей команде не допускал и мысли о том, чтобы добровольно отдать власть альтернативной группе на основании получения такой группой на выборах большего числа голосов избирателей.

Расхожее суждение о том, что демократия дорого стоит, и её могут себе позволить лишь богатые общества, легко опровергается многочисленными примерами из истории и современной практики.

Как мы знаем из истории, ни один из механизмов, ассоциируемых нынешним западным интеллектуальным мейнстримом с этим словом, — будь то всеобщие выборы, наличие политических партий или отсутствие уголовных наказаний за политические высказывания или критику официальной власти, — не может быть взят за универсальный признак демократии или элемент, её определяющий.