Поставив под ветер кливера да по одному зарифленному на две трети парусу на первых двух мачтах, «Молниеносный» отважно ринулся вперёд.

Мы принуждены были закрепить все паруса, а оставить только один совсем зарифленный грот-марсель и фок.

Почти полмесяца суда едва продвигались вперёд под зарифленными парусами.

Весь следующий день русские моряки снова боролись со стихией, штормуя с зарифленными парусами.

Несмотря на то что ветер дул с моря с такой силой, что небольшое судно, двигавшееся вдалеке под глухо зарифленным триселем, то и дело пропадало из глаз, зарываясь всем корпусом в волны, всё же это была не настоящая морская зыбь, а какие-то короткие, быстрые, гневные всплески во все стороны — и по ветру, и против ветра.

Благо выучка у команды оказалось отменной — в одну минуту они убрали верхние паруса и зарифили нижние, чтобы, спускаясь по ветру (уходя от шторма на фордевинд), двигаться под фор-стень-стакселем и марселями.

Сквозь крупную листву можно было разглядеть высокий борт с закрытыми пушечными портами, три мачты и наполовину зарифленные паруса — видимо, судно завершало манёвр перед постановкой на якорь.

Начальник брига приказал закрепить все паруса, кроме совсем зарифленного грота, под которым мы лежали в дрейфе.