Кажется, первый раз в жизни весна меня не радует.

Но жизнь весны кончилась — в люди её не пускали.

Птицы приземлялись на поверхность многоярусных изогнутых крыш и на перебой возвещали о наступлении несущей жизнь весны.

Воздух был напоён дикими ароматами весны, пьянящими запахами просыпающейся природы, в то время как я лежала в бараке на сырой, промёрзшей от холодов земле, прижавшись к ней щекой, и у меня не было сил даже поднять головы, чтобы оглянуться кругом и увидеть последнюю на моём девятнадцатом году жизни весну.

Какая ночь: живая, вся из молодых жизней весны.

Миновала давно моей жизни весна.

И будем мы петь гимны жизни весне.

Это невероятно, потому что нет того человека, которого заплесневелая душа не умилилась бы перед воспоминанием о давно прошедших, сладких днях молодости; нет того дряхлого, тупого старика, которого голова не затряслась бы сочувственно, которого морщины не осветились бы лучом радости, когда на него хоть на мгновенье, хотя случайно пахнет свежим ароматом навсегда утраченной весны жизни.