Предстоит борьба, которая закончится полной победой рода человеческого, уничтожением власти обольщений, вербовщицы царства смерти.

Вербовщица чужих парней в любую секунду могла заявиться в мой дом и напомнить о цели своего пришествия.

Живя только гордыми воспоминаниями о своём былом царственном положении, отголоски которого сохранились в её названии, она, вербовщица друзей мудрости, вступила в стадию резкого охлаждения между ней и жизнью: если когда-то философия пыталась предвосхищать жизнь, определять хоть отчасти её ход, и философ был вместе с тем, или именно потому учителем, то теперь философия чаще всего просто плетётся в хвосте событий, являясь запоздало на пир жизни.