Живя только гордыми воспоминаниями о своём былом царственном положении, отголоски которого сохранились в её названии, она,
вербовщица друзей мудрости, вступила в стадию резкого охлаждения между ней и жизнью: если когда-то философия пыталась предвосхищать жизнь, определять хоть отчасти её ход, и философ был вместе с тем, или именно потому учителем, то теперь философия чаще всего просто плетётся в хвосте событий, являясь запоздало на пир жизни.