Библейский образ льва, возлежащего с агнцем в раю, вполне может символизировать это совершенное утончение и объединение солнечного и лунного начал.

Этот же библейский образ потопа составил сюжет пьесы «Мистерия-буфф».

Можно, конечно, попытаться объяснить, что две тысячи лет назад в римской империи белые одежды считались символом чистоты и нравственной безупречности кандидата на государственную должность, а венец являлся знаком царского достоинства, но вряд ли такие пояснения сделают эти библейские образы близкими для нас.

Да не каким-нибудь примитивно-ругательным, а «по понятиям» — вся поэма построена на библейских образах, так сказать вывернутых наизнанку.

Сюжет картины выбран без всякой связи с религиозной темой или библейскими образами, что определяло тогда тему почти всякого художественного произведения.

Библейские образы плодоносящего деревца, плодовой вечнозелёной рощи сопрягаются с брачным венцом, уходящим в своих истоках к древней мысли про «знак чадородия, масличному саду уподобляемого в псалме 127 (сынове твои, яко насаждения масличная), который псалом во время венчания поётся».

Скрылся базар с его суетой, где люди из поколения в поколение жили в ожидании грядущего исхода и, только как что-то временное, неизбежное, творили жизнь, — и в блестящем ясновидении мелькнула благословенная страна, текущая млеком и мёдом, со своими чудными библейскими образами, опоэтизированными страстной тоскою по родине, которой они не знали, как сироты своей матери.

Возможно, всё объясняется намного проще без библейских образов.