Сегодня море не такое тихое, и чайки кричат. Тишину я, в сущности, не люблю, кроме как в зрительном зале. На море волны, тёмно-синие, с белыми гребешками.

У самого горизонта шла едва заметная рябь, среди которой лишь на мгновения появлялись белые гребешки.

Белые гребешки, полосками тянувшиеся вдоль его иссиня-черного тела, делали его практически незаметным на сером камне.

С берега они казались невинными овечками, но я-то знал, что значат эти белые гребешки.

Его белые гребешки взрывались, будто гейзеры, высокие, как дом, у носовой части, в пяти метрах от нас, и хлопья пены периодически оседали на наших лицах.

Глаза тоже кремнёвые, чёрные и острые, а волосы от долгих лет и солёного ветра стали как зимнее море — серое, с белыми гребешками.

В памяти остаются реющий на мачте штандарт и тень судна на возвышающейся, с белыми гребешками волне на переднем плане.

У самого горизонта шла едва заметная рябь, среди которой лишь на мгновения появлялись белые гребешки.