В концертах на вечевой площади известных бардов и менестрелей я замечал своеобразие средневековья, но никак не мог понять, ради чего они поют.

Шум и веселье на площадях, выступления акробатов, жонглёров, бардов и фокусников — всё вместе обещало к вечеур перерасти в нечто грандиозное, с массовыми гуляниями, танцами и магическим фейерверком.

Два великих барда с необходимостью дополняют друг друга, потому многие из нас ценят их в равной мере.

Впрочем, передававших эти сказания жрецов и бардов вопрос этногенеза, видимо, волновал мало.

Один знакомый сказал по этому поводу фразу исчерпывающую: «Творчество многих наших бардов — это ностальгия по неосознанному».

Эстрадники будут считать его бардом, а барды, соответственно, — эстрадником.

Короче, так и окажется наш бард, тяготеющий к эстраде, сидящим между двумя стульями, как раз посередине между традиционными бардами и традиционной эстрадой.

Он повязал на лоб чёрную полоску, подражая то ли бардам, то ли хиппи и умудряясь при этом не выглядеть так же глупо, как они.