Слух о его смерти был ему кстати, и царевич считал себя совершенно спасённым от отцовских преследований в неизвестной тирольской тюрьме под обещанной защитой австрийского императора и его дипломатов.

Его стремление к простоте выглядело несколько искусственным, но такая форма путешествия давала австрийскому императору возможность больше слышать и видеть, чем это было возможно в том случае, если бы он путешествовал под своим именем.

Свита государя уверяла, что государь не видел австрийского императора, но что он имел много совещаний с первым министром австрийским и что даже одно из этих свиданий длилось непрерывно 9 часов.

В отношениях своих с королём сардинским, Папой и австрийским императором он показывал тот дух умеренности и миролюбия, который свойственен людям, поставившим себя выше требований и страстей мятежных партий.

За это время царь успел расширить русское государство многими землями и даже к австрийскому императору обращался не иначе как: «Божией милостью, мы, великий государь царь...» Это был мужчина, не знавший счёта женщинам, и государь, укрепивший трон двумя наследниками.

Российская сторона «не сомневается, что как только австрийский император узнает о предмете, послужившем поводом для настоящей ноты, он примет меры к тому, чтобы изменить порядок вещей».

На нём красовался русский витязь, поражающий трёхглавого дракона, головы которого представляли германского и австрийского императоров и турецкого султана в их характерных головных уборах.

Каждый австрийский император старался внести свой вклад в его и без того величественный облик, отчего здание, заложенное в виде романской базилики, превратилось в нечто фантастическое, глубоко своеобразное, в целом не подходящее под описание какого-либо известного стиля.