Он не теряет ни минуты своего времени, забывает и покой, и сон свой, восстаёт с полуночи и при свете луны не едет, а летит по холмам и равнинам и не навеселится духом, слыша ещё скрип и свист под полозьями саней своих.
Ему всё слышалось: «дини-дини-динь-динь» — звон колокольцев, всё казалось — шуршат полозьями сани, глухо постукивают на обледенелых ухабах, да мерно топочут бегущие лошади.
Окованные железом полозья саней прорезали борозды в заиндевевшем снегу с пронзительным свистом, добавляя резкую, долгую ноту в дикую какофонию бурана, звуки которой беспорядочным эхом отражались от содрогающихся горных громад.