2. К зиме пред окончанием оной
(сочинено в марте 1795)
Еще ты у нас и еще длишься, хладная зима, со всеми суровостьми твоими! – Солнце, колико ни старается выдираться из-за снежных облаков и согревать лучами своими воздух, колико ни силится удалять тебя от нас в страны севера, но ты все еще превозмогаешь оное. Только изредка и очень редко, да и на короткое время и немногие только дни дозволяешь ты ему сиять на свободе, великолепствовать среди яхонтового неба и греющими лучами своими ласкать нас скорым приближением весны. Но едва толь начнут лучи сии касаться воскрылиев одежды твоей и разрушать пушистую ее поверхность, разрывая связь снежинок, премудро устроенных тобою, и превращать их в капли водяные, едва только начнут капли сии, соединяясь между собою, составлять первейшие сонмищи свои на дорогах снежных, едва только начнут катиться и ниспадать они на землю с кровель жилищ наших, – как вдруг останавливаешь ты их опять в действии своем. Ты насылаешь паки стужу свою с седыми тонкими облаками, и они сокрывают от нас опять наше ясное Солнце! По велению твоему настают паки хладные ветры и морозы, и в единый миг тогда исчезают все предметы, прельщающие нас до того, и ты возвращаешься опять во всем прежнем своем виде и совершенстве.
О, длись и продолжайся еще, зима, и не спеши так скоро удаляться от нас! Весьма многим из обитателей стран сих нужна еще ты и продолжение твое. Многие тысячи не исправили, еще всех нужд своих, которые нужно им исправить в течение твое. Многие находятся еще в путешествиях дальних и спешат воспользоваться остатками твоими, спешат по мягким и спокойным путям твоим достичь до жилищ своих. Многие не успели из отдаленных стран привесть жито на пропитание себе и семейств своих, а того нужнейшее для обсева нив своих. У многих других не заготовлены еще разные вещи и товары и не доставлены до мест, откуда в плывучих громадах повлекут их по хребтам своим вешние воды и реки в отдаленные страны. Ко многим не возвратились еще из дальних стран милые сродники и друзья их, долженствующие прибыть последним путем твоим, зима, полезная нам.
Все сии и тысячи других людей вожделеют продолжения твоего. Все они с усердием хотят, чтоб продлилась ты подолее и не спешила никак уходить от нас. Для всех их и малейшее пригревание солнца и первейшие тали, производимые оным, толико же неприятны, как милы они любителям природы и всем желающим скорейшего настания весны. Сколько приятны для сих и малейшие скопищи вод на путях и лощинах, колико утешителен для них и малейший ручеек воды вешней и каждый бугорок, обнажившийся от снега, столько для тех противны и неприятны все сии первые предвозвестники весны. Едино воззрение на них возмущает уже дух в них и производит опасение в сердцах их, чтоб весна не настала скоро и половодь не захватила б милых родных их на пути и не подвергла б опасностям разным.
С каким удовольствием взирает иной отец всякой раз на возобновляющуюся стужу твою, мрачная и облачистая зима, теперь! Како благословляет каждый мороз твой, каждое снеговое облако и каждый хладный ветр, присылаемый тобою от севера к нам. Ему мнится, что каждая перемена таковая ручается ему о нескором еще отбытии твоем и каждая из них производит в нежном сердце его новые лучи надежды, что милые и отсутственные дети его, единое утешение и подпора старости его, успеют еще сим путем в его объятия возвратиться и не претерпят никаких зол в путешествии своем и произведут радость и удовольствие душе его. Он веселится духом при узрении каждой перемены таковой, спешит извещать о том подругу свою, нежную мать, заботящуюся об них еще более его. Оба они сообщают друг другу удовольствия свои; оба питаются надеждою скорого свидания с ними и благословляют вновь продолжающуюся стужу твою.
С каким рвением поспешает теперь путешественник иной продолжать езду свою по гладкому еще и спокойному зимнему путю. Он не теряет ни минуты своего времени, забывает и покой, и сон свой, восстает с полуночи и при свете луны не едет, а летит по холмам и равнинам и не навеселится духом, слыша еще скрип и свист под полозьями саней своих. Каждую ночь таковую почитает он наиблагословеннейшею для себя, и с каждою из них возобновляет надежду свою, что успеет еще отъехать далеко и до половоди добраться до мест, где его радости и удовольствия или крайние нужды и дела ожидают.
Колико радуется и како благословляет дление твое инде целая ватага простодушных поселях, везущая избытки Господина своего или свои собственные на продажу. Обоз из многочисленных повозок, нагруженных наилучшими плодами полевыми, которые орошены потом их, провождается ими медленными стопами до отдаленной столицы. Они при отъезде из домов готовились уже заранее терпеть все нужды и труды, с распутицею неразрывные. Они горевали уже предварительно о слабых и тощих сотрудницах, лошадях своих; они мнили, что измучат их до изнурения, тащив на них свои возы тяжелые по дорогам дурным, грязным и по самой обнажившейся уже земле. По бывшей оттепели при отъезде их, устрашавшей распутицей скорою, не надеялись они переехать и половины путя своего по снегу. Но восстановившаяся стужа и возвратившиеся морозы твои, зима! успокоили умы и разлили радость по сердцам их. Забыв все, поспешают они теперь с удовольствием уже продолжать путь свой, и единое только хлопанье рука об руку, соединяемое с шутками и издевками друг над другом, слышимо между ими, едва успевающими бежать за возами своими. Другая дружина встречается с ними, возвращающаяся уже из града и знакомая им. Сия летит на легких санях своих с вырученными уже деньгами в домы свои и умножает удовольствие их, рассказывая им о доброте дороги и высоких ценах хлебам. Они внимают вещаниям их, радуются и надеются и сами успеть воспользоваться временем еще холодным и столь же скоро и с таким же удовольствием возвратиться по снегу к домашним своим!
С какою неутомленностию трудятся инде поселяне теперь по утрам морозным и с каким рвением поспешают молотить остальные одоньи свои. Каждое утро таковое драгоценно и вожделенно для них. Они стараются не упустить ни единого из них. Встают с полуночи со всем семейством своим, и стук цепов их раздается по воздуху тихому во мраке и слышен повсюду далеко.
Со всем тем, сколько ни силишься ты себя поддерживать, зима, но пределы твои уже не далеко! Скоро, скоро сокроешься ты от нас со всеми снегами и стужами своими, и скоро не останется и малейших следов твоих. Вся природа уже начинает приуготовляться к той важной перемене, которая вскоре воспоследует с нею. Солнце возвысилось уже высоко и, будучи на свободе, греет сильно и отчасу более и сильнее. Теплые дыхания ветров летят уже к нам из стран дальних. А скоро появятся и первые герольды весны. Они поспешают уже к нам из стран южных, и мы вскоре увидим их, летающих по полям нашим и опять обитающих с нами в жилищах сельских. Рощи, осеняющие их в летнее время тенями своими, возгремят опять от крика их, а вскоре за ними услышим мы и песни других провозвестников весны, раздающиеся; в воздухе над главами нашими и толико приятные нам. Потоки вод потекут скоро с холмов и бугров и, вливаясь в реки, возбудят рыб, стоявших до сего спокойно в глубинах. Они, возвестя собою скорое приближение весны, принудят их выттить из зимних обиталищ своих и готовиться к вешним путешествиям и делам своим. А живущие с нами пернатые и скоты наши давно уже нам деяниями своими скорое приближение весны предвозвещать начали. Она и не замедлит приттить к нам в свое время, и время сие уже не далеко и очень не далеко от нас.
О, как приятна для нас мысль сия, и колико утешительна нам весна и при самом еще отдаленном приближении своем! Все бесчисленные красоты и приятности ее кажутся в отсутствии еще вдвое приятнейшими для нас. Мы, воображая их себе, не менее веселимся ими уже и ныне, как веселиться станем тогда, когда они существовать будут. Какое благодеяние оказала натура человеку тем, что придала ему сопособность утешаться и самым будущим и почерпать из единых воображений себе многие удовольствия и утехи. Коликою благодарностию обязаны мы за то устроителю душ и сердец наших!
Итак скоро, скоро переменятся все виды вокруг меня, и я увижу везде опять ту зелень дорогую, которая толико уже крат утешала сердце мое, которая весь дух мой до восторгов доводила и никогда не прискучивала мне. Скоро, скоро покроются ею все холмы и бугры наши, и драгоценные бархаты расстелются повсюду пред ногами моими. Я буду ходить по мягкой мураве опять и насыщать зрение свое красотами натуры, я стану паки восхищаться радостию и удовольствием, невинным от того.
Но дотоле, покуда совершится сие, да не буди того, чтоб я из пожелания скорейшего настания весны возроптал на продолжение твое, зима! Для меня и ты не была скучна и несносна. Я старался и тобою воспользоваться и, примечая красоты твои, веселить ими дух и сердце мое. Мне и ты доставляла множество минут наиприятнейших в жизни, минут, о каковых многие из сотоварищей моих и целые миллионы тварей и понятия не имеют. Ты доставляешь их и поныне еще мне красотами своими. Красот сих еще много. Прекрасныее твои утры, с пышными и великолепными дымами своими, нежные иней дерев, отменно яркая нынешняя белизна твоего снега и множество других вещей утешают и поныне еще мой дух и сердце. Но как никто меня уверить не может, что не в последний уже раз я тебя и красоты твои в течение дней моих вижу, то не упущу воспользоваться тобою колико можно более. Не упущу насладиться прелестьми, которые имеешь ты и при самом конце своем. Я постараюсь всюду и всюду отыскивать их и, примечая оные, утешать ими сердце мое и благословлять тебя и в последние дни пребывания твоего у нас.