Однако следует признать справедливым, что в рамках
полностью сложившейся к концу XIX века российской школы социально-экономической мысли (точнее, даже научного мышления) действительно не была сформулирована известная всему миру предметно-арти-кулированная исследовательская программа конкретно экономического толка (подобная, скажем, австрийской), включающая жёстко привязанный к ней аналитический инструментарий, в том системном виде, как это принято в западной научной традиции, и которую можно было бы квалифицировать как «национальная».