Но если и сама процедура измерения обусловлена всего лишь одной из иллюзий человечьего господства над миром, необходимой для поддержания практической деятельности и порабощения самих деятелей мертвящей жестокостью нашёптываемых временем схем, если темноватая символика вечности-бесконечности, недоступная мере, возвышенно маячит в иллюзорной перспективе искусства, свободного устремляться к недостижимому и необъяснимому, то почему бы — в-четвёртых — не соблазниться очередной иллюзией и не попытаться, пусть и превращая попытку в пытку,
одухотворить языком искусства холодность и отстранённость самого времени?
