Брак овдовевшей княгини с половцем безусловно рассматривался как нарушение нормы, но не становился причиной полного изъятия нарушительницы и её нового мужа из системы междукняжеских матримониально-политических связей.
В русских летописях, относящихся к домонгольскому времени, мы не находим ни одного упоминания, что князь-христианин взял в жёны вдову другого русского князя, и это при том, что если самому князю случалось овдоветь, то он, как правило, вступал во второй брак, а иногда, по-видимому, и в третий.