Вся сложность экзистенциалистского «возврата к единичному» и заключена как раз в том, что источник поведения полагается в каждой свободно себя выбирающей «самостийной» духовности, а не в отвлечённой человеческой природе, будь она определена богословски, биологически, социально или как-нибудь ещё; однако выбор этот, во-первых, всё же опирается на некую осмысленную и растолкованную «правду» бытия вообще, пусть она сводится к признанию его
неизбывной чуждости и хаотичности, а во-вторых, сам по себе есть деятельное воплощение этой «правды» и приглашает проникнуться ею всех других.
