На узких, крутых улочках нашего городка, где каждый человек и большинство его дел были известны всем в округе, этот чужестранец в своей чёрной одежде иноземного покроя, с его ослепительными кружевными гофрированными манжетами и
напудренными волосами, с его застёгнутыми серебрянными пряжками башмаками и простой дорожной шпагой с чернением и инкрустацией серебром был бы заметен даже без той ауры исключительности, которую он, несомненно, распространял вокруг себя, несмотря на его не заставляющую себя ждать приветливость.
