Если бы не социальная маргинальность, связанная с еврейской фамилией, закрывавшая путь к политической карьере и способствовавшая развитию изначально скептического склада мышления, из меня вполне мог бы вырасти идеологический погромщик или преуспевающий партийный функционер.
То, что мы понимали обычно под «культурой», перестаёт вмещаться в сферу так называемой «надстройки», теряет свою маргинальность, сдвигается в самый эпицентр современного человеческого бытия.
Впрочем, существует и другая точка зрения (с которой я солидарен), согласно которой криминал и маргинальность — это особая субкультура, столь же жёстко упорядоченная, только на основе других порядков, которые чужды нашим культурным нормам.