Может быть, всё дело в том, что я был и остаюсь равнодушным к тому, высоко ли оценивают меня как писателя, тем более что, в отличие от многих других, я не придаю столь большого значения тому, что отвлечённо именуется
литературной славой — или, по крайней мере, той формой популярности, которая выпала на мою долю, ибо хотя было бы худшим видом лицемерия отрицать, что мой успех на поприще, куда я вступил в значительной мере случайно, тешит моё тщеславие, тем не менее я далёк от мысли, что сочинитель романов бытовых или героических занимает столь уж высокую ступень в литературной иерархии.
