Человека обряжали в плащ индивидуализма, надевали хитон христианина, совали ему в руку красный флаг товарища, пускали голяком анархистом на оголённой земле, а он; одетый и голый, равно упорно оказывался если не зверь зверем, то свинья свиньёй.
Нос его, некогда чрезмерно длинный, словно бы провалился и зиял диким отверстием; губы же, напротив, выпятились, словно у зверя, а глаза — некогда зелёные глаза ныне горели красным пламенем, и это был совсем не отсвет огня...