Глава вторая
Роман решил покончить жизнь самоубийством (повеситься), в восемнадцать лет. Родители уехали в гости к родне, он был дома один…. Но лопнула перекладина, и, падая, парень только больно ударился затылком о дверной косяк, опрокинул табурет и не нарочно, отломал от него одну ножку. Послабив петлю, потирая больную голову, он так и остался лежать на полу. Его за этим занятием случайно застукал сосед Владимир, мужчина лет тридцати:
– Ты сам?
Роман кивнул.
– Ничего объяснить не хочешь? Учитывая, что я тебя поймал, – выдержав короткую паузу, спросил Владимир.
Роман молчал.
– С родителями, небось, поцапался? Или девушка бросила, – от нетерпения, Владимир стал подсказывать пацану ответы.
– С родителями вышло не очень, но они не причём, – вяло проговорил Роман.
– Что тогда?
– Я не вижу смысла жизни. Вот и всё, – с трудом выдавил из себя подросток.
– А о родителях ты подумал?
Роман не ответил.
Владимир вошел в ближайшую комнату, взял стул, вернулся в коридор и сел на него возле подростка:
– Что? Мир пропитан ядом. Все женщины – шлюхи, мечтающие только о том, чтобы продать себя по дороже, а все мужчины – трусы и задолизы. И чтобы жизнь удалась нужно обязательно под кого-то прогибаться? Благородство в современном мире не в чести? Это таким ты увидел мир?
Роман замерз, от откровенного цинизма соседа, но промолчал.
– Так что же ты не стал Дон Кихотом, не бросил вызов обществу, раз тебя не устраивает такой мир. Что? Ты такой же дрыщ, как и остальные? – сказал Владимир, и усмехнувшись добавил, – Или на другую планету захотел?
Роман молчал. И Владимир, сменив цинизм милостью, начал рассуждать:
– Я вижу смысл жизни – в познании истины.
– Это пустые слова, – неудовлетворенно произнес Роман.
– А я думаю, что смысл этих слов заключается в том, чтобы познать Мироздание, его основы, первопричины. Ответить на вопросы – откуда всё и зачем? Ещё здесь.
Роман улыбнулся и разочарованно сказал:
– Это стандартная игра слов, в таких случаях.
– Давай вспомним появление мира, как учили, но представим его, как будто смотрим фильм в кинотеатре. Погасили свет, чёрный экран, тишина. Через несколько секунд голос за кадром говорит: «Вначале было – ничего». Снова тишина, чёрный экран. Ещё через несколько секунд в центре экрана появляется белая точка. И она постепенно увеличивается, как будто приближается откуда-то из глубины. Вырастает, и на весь экран – белый шар, и он говорит: «Вначале было – я. Я – Первое. Я – Первопричина всего. Сейчас я создам всё. Вещество. Из него будут построены всякие миры, созданы будут разные существа». И взорвалось – это Первое. И стали разлетаться куски материи, от центра, во все стороны. И начало двигаться вещество. И один кусочек материи, приближаясь, закрывает собой весь экран, и смотришь внутрь него, разлетается вещество и видишь, что это – огромная Вселенная. И в разных местах неё, у тебя на глазах происходит рождение звезд, планетарных систем, построение и изменение миров. На планетах происходит появление и растление различных видов жизни, развитие и крушение цивилизаций. Ты смотришь на это все со стороны, и видишь, что материя жива, она все время движется, изменяется. И приближается ещё один кусочек материи, и видишь, как разлетаются звёзды, и узнаешь знакомые созвездия, и ещё ближе приближается одна звезда с планетами, и узнаёшь в ней наше Солнце, и среди планет узнаешь Землю. И понимаешь, что всё это части Первопричины. И понимаешь, что наша Солнечная система – это всего лишь атом с девятью электронами, один из которых – планета Земля с нами. А Первопричина – это Бог. И создано это всё для того, чтобы ответить на один вопрос…
– И мы с тобой, как и все люди, тоже являемся маленькими частичками Бога, Первопричины, а черные дыры – это те места, где вещество собирается обратно, дабы когда-то снова стать целым, и нам, людям, даже видеть, его не дано, – продолжил речь Владимира Роман.
– Да, примерно так. И, что? – произнес Владимир.
Роман промолчал.
– Ты испугался жизни, трудностей существования. И так, население планеты – серая трусливая масса, которой не хватает настоящих героев, настоящих личностей, которые не побоятся ничего, и против системы, если надо, восстать, и всякие страдания перетерпеть. Если уж решил умереть, потому, что тебе жизнь не нравится, не устраивает такой, какая она есть, значит, тебе ничего не должно быть страшно. Так ты б, тогда, хоть попытку какую-то сделал что-то изменить, а ты струсил.
– Я не думал об этом так…. Может, сходим в кафе, посидим? А то на душе тошно, – предложил Роман, уводя разговор в сторону. Владимир видел, что Роман что-то не договаривает, но мучить вопросами парня не стал.
– Давай, поднимайся, – сказал он и протянул Ромке руку. Тот взялся за руку соседа, подтянулся и поднялся. Снял с шеи петлю и бросил в угол.
– Пойдём, отметим «гибель» удачно сломавшейся перекладины, – сказал Владимир и встал со стула.
– Сейчас, только следы преступления замету, – сказал Роман и посмотрел на кусок перекладины, торчащей из крепления на стене, и чтоб его вынуть поднял сломанный табурет и вскочил на него.
– Не выделывайся, Роман, на нормальный стул, – сказал Владимир и протянул Ромке стул.
– Да я аккуратно, – произнес Роман, и, балансируя, на табурете с тремя ножками стал выдергивать остатки перекладины из крепления.
– Ну, смотри, – предостерегающе сказал Владимир и понес стул в комнату.
Возвращаясь в коридор, он увидел, как переворачивается трехногий табурет и подросток, с непонятным вяканьем и куском перекладины в руках, вылетает в открытое окно, оно было тут же в коридоре. «До дёргался» – подумал Владимир и подошел к окну.
– Как дела? – не скрывая сарказма, спросил он у Романа, который вылезал, с поцарапанной рожей, из кустов можжевельника, который рос у них под окном. Роман имел несчастный вид и правую руку держал согнутую в локте. Он произнёс:
– Я, кажется, руку сломал.
– Ну, тогда пошли в больницу, – сказал Владимир и поднял с пола веревку, чтобы выкинуть по дороге.
В больнице Роману наложили гипс на руку, лейкопластырем заклеили царапины на лице и отпустили. Выйдя на улицу, соседи отправились в ближайшее кафе. Вошли в кафе, сели за столик, подошла официантка, Владимир сделал заказ, она ушла. Возле их столика остановился мужчина, лет сорока, державший в одной руке стаканчик с водкой, а в другой – блюдце с порезанным лимоном. Он посмотрел на них и спросил:
– Парни, можно к вам присесть на минуточку?
– Да, пожалуйста, – сказал Владимир.
Мужчина присел, поставил на стол блюдце, залпом выпил водку и стал, причмокивая жевать лимон. Роман в упор смотрел на мужчину, тот заметил такое к себе внимание и кивнул Роману, подавая знак означавший: «Что-то, мол, хочешь сказать?». Роман без всяких любезностей задал прямой вопрос:
– Есть ли Бог?
Незнакомец на мгновенье удивился, потом сказал:
– Попы, знаю, есть. Свидетели Иеговы – есть, а Бог…? Ты когда-нибудь читал Библию?
– Нет.
– Или ходил в церковь, или в секту какую-нибудь?
Роман отрицательно покачал головой. Незнакомец продолжил:
– Их сейчас много по разводилось. Так вот там их пастыри говорят, что, мол, много в мире запутанных знаний и витиеватых слов, только Библия понятна и доступна. А на самом деле возьми почитай Библию – это самая запутанная книга, где одни и те же фразы могут повторяться многократно на одной странице. Она могла бы быть в десять раз короче и не потеряла бы своего смысла. Там только одни запутывающие витиеватые фразы, повторяющиеся постоянно, как паутина – кто попал туда, назад вырваться практически невозможно. А ведь мы вообще-то созданы со свободой выбора, чтобы читать разную литературу, смотреть на вещи с разных сторон, сравнивать, анализировать. А религиозные люди – это люди в клетке, спроси их, какую литературу они читают – только Библию, им как бы ненавязчиво подсказано не читать другую литературу, вот только Библия, в ней все написано, дабы не просветиться, кто же будет тогда взносы платить? Всякая религия – это придуманный бизнес, чтоб иметь власть над людьми и легкие деньги, и это всем понятно, но народ всё равно туда ходит. А почему? Да потому, что прихожане – это лентяи, которые просто отлынивают от домашней работы, ведь они таким важным делом заняты. Поэтому они и выглядят – жалко, готовые платить деньги, лишь бы по дому ничего не делать. Ты молод и задаешь такие вопросы, я рассказал это для того, чтоб из-за собственной лени ты не попал в зависимость от какого-нибудь проходимца. А, что до бога? То я рассуждаю так. Раз всё идет не так, как надо, не так, как хотелось бы, значит, есть чёрт, который всё портит. А судя по тому, как идут дела, то он, чёрт, ну точно есть, значит, есть и Бог. Логично?
Мужчина, улыбаясь, посмотрел на собеседников.
– С вами не поспоришь, – в один голос, улыбаясь, ответили парни. А он продолжал:
– Единственным доказательством существования Бога являемся – мы, мир, всё, правда, недоказанным. И все-таки, знаешь, какая первая мысль приходит в голову всякому атеисту, безбожнику, который стоит на балконе девятого этажа и этот балкон внезапно обрывается и падает вниз.
– Какая?
– О, Господи! И знаешь, какие первые слова этот же атеист произносит, если благополучно остался жив?
– Какие? Слава Богу?
– Да. Атеистов нет, бывает мало страха. А в критических, неожиданных ситуациях все, все люди непроизвольно обращаются к Богу. А ты сам, что думаешь по этому поводу?
– Я смотрю на это немного под другим углом. Если опираться на якобы факты ученых, что основное вещество во Вселенной – это водород, и все звёзды горят, выжигая водород в гелий, затем гелий в углерод, углерод в кислород и так до железа, а железо не горит и звезда, как звезда прекращает своё существование, превращаясь в черную дыру. То по сути железо-последний элемент в космосе, а откуда тогда взялись химические элементы, которые стоят в периодической системе Дмитрия Ивановича после железа? А их там не мало. Ведь в появлении планет термоядерные реакции участия не принимают. И придуманное физиками появление, рождение, частиц из вакуума, мне кажется, не лезет уже вообще не в какие рамки. Да к тому же все элементарные частицы, которых на сегодня известно более четырехсот, по сей день являются гипотетическими, то есть придуманными. Я думаю, что физики – ещё те шарлатаны и что-то нематериальное наверное есть, или может у меня знаний не хватает.
– У физиков есть, как якобы достоверный аргумент, «теория ядерного синтеза», по поводу происхождения химических элементов, ты просто ещё не дочитал до этого. Я понимаю тебя, всегда хочется чего-то сверхъестественного, метафизики. И, достаточно, чтобы два-три раза подряд повезло, и человек начинает верить в потусторонние силы, в бога, в ангела-хранителя.
– Да мы ведь сами являемся ангелами-хранителями других людей и существ. Ты, Ромка, щенка спас неделю назад, вынул его из колодца, вот ты и явился его ангелом-хранителем в тот момент. Ведь мог же и мимо пройти? – перебив незнакомца, сказал Владимир.
– Это что? По нашей природе божеской? – попытался иронизировать Роман.
– А хотя бы и так! – рявкнул Владимир.
– Бурные у тебя фантазии на этот счет, – спокойно произнес Роман.
– А хотя бы и так! – повторил Владимир.
– Или пару обломов на ровном месте подряд, – продолжил говорить незнакомец, – и первой появляется мысль о вмешательстве потусторонних сил. Есть ли Бог? Вера есть. Есть вера в Бога, она внутри нас, она заложена в нас изначально, и никакая религия не нужна, а вера в Бога есть, потому что хочется, чтоб он был, иначе жизнь теряет смысл.
– Жизнь имеет смысл? – изобразив ехидно наивную простоту, спросил Роман.
– А ты, наверное, только что школу закончил? И взрослая жизнь ошарашивает, чудес не бывает, делать то, что хочется – нельзя, можно только работать. Что? Одни напряги со всех сторон? Все понятно, – высказал свое мнение незнакомец.
– Да люди не столько верят в Бога, как надеются, на то, что это действительно поможет в исполнении их желаний. Помолился, попросил что-нибудь, оно – раз и сбылось, это же отлично. А если не сбылось, то благодаря вере, ответственность за свои промахи всегда можно перекладывать на другое лицо, Бога, неплохо, да? Все, что не делай, все, что происходит – все по воле Бога. Какое шикарное оправдание любых поступков, и всякого зверства тоже, – цинично сказал Роман и так же агрессивно продолжил, – одни и те же люди каждое воскресенье ходят в церковь, молятся, а потом всю остальную неделю запускают в космос исследовательские зонды с вопросом – откуда всё взялось? Или ищут подтверждения наличия Бога. Такое создается впечатление, что эти люди руководствуются самыми низменными своими желаниями, может, не осознавая этого. Потому, что если бог действительно есть, значит нельзя пьянство, разврат, чревоугодие. А если его нет, то можно всё. И при всём, при этом они все собираются в рай, ведь они же праведники, в церковь ходят.
– Уж лучше пусть спутники запускают, чем людей мучают. Столько зверств, столько крови пролито. В глубине души все верят в Бога и надежда, что вот он придет, вмешается в эти ужасы, остановит, скажет – хватит, и тем докажет свое существование. И человек, ради этого, согласен потом на любые наказания, раскаяния, только подтверди свое существование. А он этого не делает, – сказал Владимир.
Подошла официантка, поставила на стол кувшин с соком, стаканы и тарелку с бутербродами.
– Ты не заказывал спиртное? – спросил Роман соседа.
– Нет.
– Так не хотелось пить эту гадость, неудобно было тебе сказать.
– Я догадался – сказал Владимир.
– В чем смысл жизни, говоришь? – проговорил незнакомец, – такой вопрос возникает тогда, когда отчаяние берет верх и появляются сомнения, а стоит ли жить вообще? А почему появляются сомнения – от разочарования, от разочарования во всем. В нравах, например, в школе учили быть честными, справедливыми, а жизнь показывает, что выживает только хитрейший. Ещё разочарования возникают от неудовлетворенности собой, от немощности, ограниченности собственных возможностей, сил. Интеллект и воображение – это они разрешают нам мечтать о невозможном, интригуя красочными снами, играя с нами, вот вроде бы и есть другие миры, а может и нет, вот кажется что возможно невозможное, а проснулся – и нет. И в детстве, в сказках тоже всё происходит благодаря каким-то сверхъестественным силам, а становясь старше, мы понимаем, что этого ничего нет, конечно – это огорчает. Поэтому у нас столько эмоций и депрессий по поводу, а возможно ли запредельное? Потому, что желания человека намного наглее его возможностей. Хочется полетать, покататься на облаках, а не можется, хочется проходить сквозь стены, или переместиться за секунду на Марс, а не можется, хочется быть всемогущим. Одним словом – хочется быть богом. Да, обыденность человека не удовлетворяла никогда. Почему люди стремятся к власти или к деньгам? Потому, что человек имеет желания, но они могут сбываться, а могут, и нет. А чем больше у человека денег или власти, тем большее количество желаний может сбываться и тем больше человек походит на всемогущее существо. Все богатые мнят себя богами, это подтвердит любой психиатр. Но всё равно не все желания человека могут сбываться, вот отсюда и исходит желание человека иметь Бога, если я что-то не могу, то есть существо, которое может. К тому же, в этом мире всё подчиняется законам существования – рождение, рост, старение, гибель, тем законам, против которых постоянно восстаёт эго человека, который хочет быть богом, сам диктовать любые законы, не подчиняться никаким законам, не зависеть от них, вот какая она – СВОБОДА! Ведь основным желанием человеческого существования является свобода, свобода во всем. А если мы не бессмертны, и придется просто умереть, то зачем же тогда мы родились? И только ты закончил учиться, и пора становиться самостоятельным, как на тебя сразу начинает давить государство, давая понять, что ты не индивидуум, и с тобой ни кто не будет носиться, ты всего лишь часть механизма, ты не можешь делать то, что тебе хочется. Государство предлагает только два варианта: работай, чтобы платить налоги, то есть приносить прибыль или умри, никакой жалости. Ну, есть еще вариант – стать бомжем, ведь ты в детстве бомжем мечтал стать? Конечно, нет. А ущемление свободы – ущемление основ существования. Кто мечтал в детстве – быть рабом? Да никто. А самый подходящий синоним слова самостоятельный – рабство, зависимость. Конечно, это напрягает. К тому же, человек постоянно должен ощущать, что он кому-то нужен, а если он наоборот чувствует, что его никто не любит – конечно, и жить не захочется. Отсюда и все сомнения, которые терзают душу.
– Терзания души, – проговорил Владимир, глядя в стол, ни к кому не обращаясь, – а давайте, я вам расскажу, какой мне однажды сон приснился о душе. Банально, но факт, – и, не дождавшись ответа, продолжил, – представьте себе огромный театр, но только мы не зрители в зале, а наблюдающие со стороны. Далеко внизу сцена, а вверху – люди стоят рядами, плотно один к одному. Пол ступенями и поэтому каждый следующий ряд выше на голову предыдущего. А между рядами этих людей и сценой лента конвейерная, сверху вниз движется, к сцене. И по обеим сторонам ленты стоят полулюди-полузвери очень страшные – это служащие, обслуживающие конвейер. А за спинами этих чудовищ – огонь горит, огромное, яркое пламя. А люди рядами стоящие – это мертвецы – голые, бледные и сознание с ними, они все понимают, всё видят, что происходит, но ничего не могут сделать. Какая-то сила удерживает их. Они не могут ни рта открыть, ни пошевелиться. Им очень страшно, страшно от бессилия, они всё осознают, но не могут отключиться. И шум стоит. Такое впечатление, что каждый стоящий пытается кричать, но рот закрыт и получается многоголосое М-М-М над толпой. И в театре акустика такая, что этот единый разноголосый звук усиливается и гудит громко, как гром, не переставая. По одному сила подводит их к конвейеру и сажает на ленту. И они едут по ней вниз. А эти служители – звери набрасываются на каждого, этого несчастного, по ленте едущего, и разрывают его на части. Сначала первый зверь внезапно бросается и резким движением отрывает руку и в пламя за спиной ее бросает. Человек на ленте смотрит, а руки нет. И он видел, как руку ему зверь оторвал и шок у этого человека, а сделать он ничего не может, ни крикнуть, ни глаза закрыть, сила удерживает. Тут следующий зверь с другой стороны отрывает другую руку и тоже выбрасывает ее в огонь. Человек смотрит на себя – нет обеих рук, а вместо них – торчат ручки младенческие, маленькие, прозрачные. И так едет он по ленте вниз к сцене. Тут следующий зверь отрывает ногу, резко неожиданно, и бросает в огонь. Следующий зверь – другую ногу. И тоже вместо них торчат маленькие, прозрачные ножки. А человек на ленте в сознании находится, все это видит, что с ним делают. Следующий зверь бросается и отрывает ему голову, и видит человек, как голова его в пламя полетела, а сознание здесь на ленте осталось. И видит он свой торс голый, из которого торчат детские ручки и ножки. И доезжает он так до сцены, а там стоят несколько зверей. И возле одного зверя лежат щипцы длинные, как у кузнецов, и зажимы щипцов в пламени лежат, в том огне, куда части тела были брошены. Берет зверь те щипцы, они красные, раскаленные и резко вставляет их в живот этому человеку, прокручивает и вырывает внутренности. А двое других берут этот торс за плечи и разрывают пополам и бросают эти части в огонь. От страха он все полностью забывает, кем был, как жил. Таким образом, стирается память. А от этого человека, остался младенчик – маленький прозрачный, ничего не понимающий. И еще один зверь из-за пламени выскакивает, подхватывает этого младенца своими конечностями и уносит его за пламя, как за кулисы. А там по ленте уже следующий подъезжает. А младенца того, чистого, невинного вживляют в другого, тут на земле родившегося. Младенец тот – это душа, только изрядно омолодившаяся, пока находилась там. А те мертвецы, бледные, синие – не люди, а души умерших. Душа как бы повторяет формы тела или тело повторяет формы души. Но если люди больными родятся или с дефектами тела, то это просто не качественная работа. На младенчике остались куски старой души, которую звери содрали, все очень быстро происходит, много работы, недоглядели. На некоторых младенцах умышленно оставляют куски старой души, в наказание за образ жизни.
Конец ознакомительного фрагмента.