Я как-то поднимался с ним в лифте и имел счастье рассмотреть его вблизи — не оттого, конечно, что мне не терпелось установить его истинный возраст, а из-за бабушек и дедушек, останавливавших нас на каждом шагу и покидавших лифт со скоростью улиток; прошла целая вечность, прежде чем мы добрались до четвёртого этажа, где, как оказалось, мы оба поселились.