Дед любил нюхать табак, он хранил его в продолговатой черепаховой табакерке с
золотыми инкрустациями и из-за этой склонности употреблял только красные носовые платки, причём кончик обычно вывисал из заднего кармана его сюртука; хотя эта привычка и казалась несколько смешной при столь достойном внешнем облике, однако её легко можно было извинить преклонным возрастом — либо как одну из тех вольностей, которую старость разрешает себе сознательно, из чудачества, либо как одну из тех слабостей, которые появляются у глубоких стариков, но ими не осознаются.
