Ни один звук: ни осторожный крик ночной птицы, ни свист её крыла, ни шорох листьев, ни журчание никогда не засыпающих горных ручьёв, — ничто не нарушало глубокого молчания... И только синие
блуждающие огни тихо снимались и переносились с места на место по утёсам, да молчаливые зарницы вспыхивали и угасали в туманах над вершинами, усиливая мрак своими короткими вспышками и мёртвым светом открывая мёртвые очертания пустыни, по которой чёрные расселины вились, как змеи, и скалы громоздились в диком, хаотическом беспорядке.