Предложения в которых упоминается "лагерник"
— Он чиркнул себя пальцем по шее и показал вверх — красноречивый интернациональный жест лагерников.
Можно пересчитать по пальцам тех лагерников, которые вернулись на работу в партийный и государственный аппарат.
Голод был неутолим, и ничто не может сравниться с чувством голода, сосущего голода — постоянного состояния лагерника, если он из пятьдесят восьмой, из доходяг.
Как жизнь фронтового солдата, сколько бы он порой ни страдал, нельзя сравнивать с жизнью лагерника, так и смерть солдата и смерть заключённого — величины несоизмеримые.
Он был в числе тех деятелей советской технической интеллигенции, кто сквозь пальцы смотрел на использование труда лагерников и цену, которой была оплачена индустриализация страны.
Строительство города и завода началось в 30-е годы и строились они по типичным стандартам времён индустриализации, то есть голодными лагерниками.
Крестьянин уже не имеет времени трудиться на своём участке и получает пайку-месячину как лагерник.
Сидевшие знают, что осуждённых у нас несметное множество: лагерники, «тюремщики», поселенцы, ссыльные, «химики», ЛТП... Когда свободы лишены миллионы, эти наказанные преступники превращаются в особую социальную категорию, засекреченность которой усугубляет её бесправность и угнетённость.
Обрадованные свиданием, надеждами на улучшение участи, бывшие лагерники и их гость хорошо провели время.
Немногие счастливчики, лагерники с большим стажем, работают в мастерских, на уборке лагеря, на кухне и в больнице, но подавляющее большинство — в лесу.
Одним словом, за двадцать четыре дня, с большим или меньшим успехом, превратил я бывших пехотинцев, миномётчиков и лагерников в связистов.
И не сносить бы мне головы, если бы не свидетельство одного из лагерников в том, что мне его подбросили.
Там старый, больной философ, чудом выживший лагерник, у которого погибли, оказались уничтожены неопубликованные рукописи, труды всей жизни, перед смертью размышляет об измерении, где должны же сохраняться идеи, мысли, даже нигде не записанные, о возможности хоть когда-нибудь проявить их.
Всё обесценивается, обесцвечивается под её разъедающим пристальным взглядом, и я снова, всё чаще, чувствую себя узником N19732, вечным лагерником, у которого один путь к свободе — через трубу крематория.
Друг мой, давно ушедший, мужественный и легкомысленный солдат последней большой войны, знаток поэзии и поэт, школьный учитель, для всех старший и каждому равный, лагерник, любимец женщин и собак, обнаружил, кажется, первым, что в классической русской литературе все книги о детстве — мальчиковые.