Предложения в которых упоминается "воинское сословие"
Не будет большим преувеличением сказать, что из народа нацию создаёт его, народа, воинское сословие.
В традициях воинского сословия, к которому некогда принадлежал отец в старом владении, было ритуальное огненное погребение на холме из тел врагов.
Затем шли крестьяне (основная масса населения), занимающие такое важное место, поскольку именно от них зависело пропитание воинского сословия (в виде риса).
Воинское сословие во все времена было вооружено и вооружено обычно хорошо, ни один правитель никогда не жалел денег на собственную безопасность.
Поскольку воинское сословие было правящим, войны происходили часто и военное дело было на высоте.
Естественно, что именно воинское сословие внесло наибольший вклад в развитие именно боевого аспекта рукопашного боя.
Первые упоминания о самураях как об уже сложившемся воинском сословии, встречающиеся в японских исторических хрониках, в философских, литературных и поэтических произведениях, относятся к X — XII вв.
Жители столицы царства и её окрестностей были распределены по подразделениям: в трёх состояли ремесленники, в трёх — купцы, в пятнадцати — представители воинского сословия (надо полагать, простонародные подразделения были гораздо многочисленней, чем аристократические).
Слово «самурай» означает «слуга» и применимо только к вассалам, но возник обычай называть этим словом все воинское сословие, представители которого были в любом случае вассалами, прямо или косвенно, самого сёгуна, стоящего на вершине пирамиды.
Воинское сословие включало всех, имеющих право носить два меча, начиная от сёгуна и ниже, от больших феодальных властителей, имеющих поместья, и чиновников бакуфу высокого ранга, до чиновников низшего ранга и пеших воинов.
Особым уважением среди лютичей (и других полабских славян) пользовались отряды храмовых воинов, так называемых «витязей», имевших полное рыцарское вооружение всадников, посвящавших всю свою жизнь служению одному их языческих богов и составлявших элиту воинского сословия.
Это посвящение объединяло весь класс феодалов, через него должен был пройти каждый представитель воинского сословия — от самого незнатного и малоимущего до высшего сеньора и принца.
С момента формирования военной аристократии власти стали регулярно проводить «охоту за мечами» — изымая у простолюдинов оружие и предоставляя право владеть оным только профессиональному воинскому сословию, верно служащему властям.
Судя по одежде — брюкам, сапогам, рубашке, да и по количеству серебра на девушке, она принадлежала к воинскому сословию, а меч с обережными знаками по эфесу говорил о высоком положении внутри воинской иерархии.
Воинский дух присущ не только представителям воинского сословия, но и всякому человеку, сильному в своих убеждениях и делах.
По всей видимости, многие из этих нелегальных владельцев были изгнанниками из воинского сословия и именно они составляли костяк знаменитых отрядов профессиональных бойцов, которых нанимали торговцы для защиты своих товаров при перевозке от банд разбойников или охраны складов.
Предположение, согласно которому члены воинского сословия были единственными, кто использовал и развивал будзюцу, будет ещё менее справедливым в отношении второстепенных методов единоборств, связанных с использованием в качестве главного боевого оружия таких инструментов, как посох (или само человеческое тело).
Хотя среди них было и немало действительно сильных воинов, исторически сложилось так, что найтир относились к воинскому сословию с некоторым пренебрежением, уделяя преимущественно внимание развитию магических навыков.
Как член воинского сословия (буси), вассал должен был готовиться служить своему хозяину главным образом в качестве воина.
Дважды за исторически обозримый период её население поголовно (включая воинское сословие) разоружалось.
Дважды за исторически обозримый период её население поголовно (включая воинское сословие) разоружалось.
Дважды за исторически обозримый период её население поголовно (включая воинское сословие) разоружалось.
Дело было даже не в том, как воину стать чиновником и счетоводом, а в том, что тревожило уже многих, — дальнейшая судьба воинского сословия.
Воинское сословие самураев имело особый кодекс — бусидо, в котором декларировалось презрение к собственной жизни, к страданиям и боли.
Отец и сын из шанхайского воинского сословия обязались служить год в роли наёмников, тем самым обязуясь компенсировать затраты на освобождение.
Самураи стали единым и единственным воинским сословием всадников-дворян, сформировавших японский институт рыцарства.
А сыновья рыцарей должны быть только рыцарями — это воинским сословием было впитано с молоком матери.
Закон был весьма строг к воинскому сословию.
Разумеется, все они принадлежали к воинскому сословию, но многие самураи прославились и как литераторы, и как художники.
Сверху — чуга, особый кафтан, более всего подходящий для воинского сословия: короткие рукава, просторный подол с боков имеет разрезы, что удобно для верховой езды.
Поскольку в военном аспекте японской культуры почти полностью доминирует фигура японского феодального воина (прототип воина, известного как буси или самурай), термин «будзюцу» использовался и во многих случаях используется по сей день для обозначения техник, искусств и методов боя, разработанных и практиковавшихся в основном (если не исключительно) представителями воинского сословия.
В некоторых случаях эти люди были основателями конкретных стилей боевых единоборств, которые были признаны настолько действенными, что даже члены воинского сословия включали их в собственные программы военной подготовки.
Широкое использование в доктрине будзюцу определения «воинский», по всей видимости, можно объяснить тем огромным, по мнению некоторых авторов, даже чрезмерным уважением, с которым японцы и поныне относятся к военным традициям, роли воинского сословия в определении судьбы нации и к этике, принятой этим классом для оправдания своего существования и своей политики.
Таким образом, на протяжении веков вся внутренняя основа японской нации была насыщена идеями, этикой и чувством долга, присущими представителям воинского сословия.
Такое исследование поможет понять, прервались ли военные традиции и влияние воинского сословия с восстановлением власти императора или же они были только завуалированы.
Тот же самый автор делает следующий вывод: «Семь веков доминирования воинского сословия в феодальную эпоху сформировали шаблоны мышления и поведения, от которых оказалось непросто избавиться в новое время, и даже сегодня они ещё не стёрты полностью» (Reischauer 1, 55).