Но музыка звучит ещё громче, аккорды бьют по темечку, я дёргаю платьице, слышится треск ткани, я плачу навзрыд, вдруг чувствую, как пол оказывается наверху, на меня что-то накатывает, заталкивает в круглый шар и постепенно сознание уплывает.

Один раз в год, на пуримской трапезе, надев старый потёртый сюртук, он изрядно прикладывался к рюмочке и, рассказывая эту историю, плакал навзрыд, заливая лацканы счастливыми слезами.

Про то, что когда эта мышка умерла, то здоровые мужики, прошедшие огонь и воду, плакали навзрыд, хотя каждый день на их глазах гибли друзья и товарищи, и их смерть не вызывала такой реакции.

Нет, другая, злая и чёрная ярость овладела мной — и я сорвал проклятую железку, бросил на пол и долго, с остервенением, пинал ногами, больно ушибая пальцы босых ног, и после лежал и плакал, плакал навзрыд, как ребёнок, у которого отняли любимую игрушку...

Я к тому моменту уже спала и спросонья никак не могла понять, почему плачет навзрыд мама, стискивая меня в крепких объятиях, и утирает скупые слёзы отец.

Некоторые бабы плакали навзрыд, утираясь платками.

Он всхлипывал и плакал навзрыд.

Не притворялась, что плачет, не вымучивала стандартные сочувственные слова, а плакала навзрыд, и я обнимал её за плечи и чуть ли не утешал.