Сразу видно было, что это не только их госпожа, но и соплеменница, потому что она тоже была светловолоса и светлоока, со вздёрнутым носом и широко расставленными глазами.
И навсегда запомнилась маленькая пятилетняя девочка, чистый херувимчик, стоящая на одном из залитых солнцем перекрёстков — белокожая, светлоокая, со светлыми кудряшками и блестящими на солнце слезинками на пухлых щёчках, требующая что-то детское от своей мамы на по-взрослому чистом звонко-переливчатом итальянском языке, эдакий обиженный соловей, и мама ей что-то в тон отвечала.