Всё это рухнуло бы или, если принять в соображение, что всё это есть тоже продукт истории, осложнилось бы сознанием, что чья-то мощная рука насильно ведёт нас к заведомо, может быть, неосновательным опасениям и заведомо несбыточным надеждам, да если и к основательным и к
сбыточным, то раздвоенность наша была бы при этом не менее тягостна.