Особенно хорошо это получалось у одной певуньи — розовощёкой пухленькой блондиночки-хохлушки, то и дело поглядывавшей на нашего двадцатипятилетнего кареглазого комсомольского секретаря (между прочим, уже женатого и бывшего молодым отцом).
Через минуту извозчик остановил экипаж именно у этого дома — дома, возле которого нас уже ожидала полная, розовощёкая женщина лет тридцати с красными заплаканными глазами, молоденькая горничная и светивший им старичок-слуга.
И вот теперь он стоял, толстый, упитанный, розовощёкий, с твёрдым светлым ёжиком на голове, в громадных роговых очках, и утверждал, что он всё достанет в два счёта.