В то время как «знание», предлагаемое любым гностицизмом, диалектично без остатка (то есть его содержание фактически исчерпано отрицанием мира, оставляя место лишь для фантастических мифологий самости), обращенность красоты безудержно
риторична, она ничего не отрицает, а просто развёртывает себя во всё большем разнообразии и сложности, охватывая всю целостность явленного творения и сопротивляясь всякой редукции.