Кто обезглавлен, у кого из широких ран на груди бьёт горячая кровь, некоторые только ранены; одни вздрагивают ещё в предсмертной агонии, другие корчатся в страшных муках, а над полем так и реют, так и реют хищные птицы.
Там реяли черно-бело-зеленые знамёна, и десятки тысяч людей одобрительно хлопали какому-то оратору, в завершение своей речи приветственно размахивавшему сцепленными над головой руками.
Тридцать или сорок несчастных тянули канат, который поднимал рею, — тянули без дружных, согласованных усилий, их движения были болезненно медлительными.