Как в первую нашу встречу, прежде чем он заговорил, я ожидал услышать от него слова неизреченной мудрости, проникновенные слова, и не услышал ничего, кроме банальных фраз светского человека, так и теперь я был почти вынужден прийти к заключению, что за всей этой его
породистостью, за его орлиным профилем, говорящим о нравственной силе, за всей его изящной, высокоаристократической внешностью не скрывается ровно ничего.