Это возвращение к святому имени происходит уже вне конвенций панегирической речи; здесь оно говорит о том, что в осуществлении её собственного творческого порыва ключевую роль играет вдохновляющее присутствие другого поэта, воображаемая с ним близость.
Тем из них, кому эта книга покажется односторонней и вызовет раздражение или даже отторжение, рекомендую для чтения панегирические биографии репрессированных военачальников, список которых приведён на последней странице этого сборника.
Источников, содержащих необходимую информацию, мало: несколько летописных преданий, скупые сведения житийной и панегирической литературы, единичные свидетельства иностранных авторов — вот, собственно, и всё, чем располагает современный исследователь.