Он не знал, почему в такие моменты как осатанелый лез в самое пекло, что-то доказывая себе, видимо, боялся до чёртиков, но никогда не останавливался, не понимал, почему вокруг всё ему подчинялись и верили, что он выручит.
Я тогда напоил до бесчувствия моего натурщика, великолепного карабинера; я потчевал его до того, что он превратился в растрёпанного, одурелого и осатанелого молодца, со шлемом на затылке и живым страхом смерти в глазах, с кровью, сочащейся из резаной раны на ноге.