Но меня не оставляла ещё мечта, что молчаливо и сиротливо как-то стоявший станок вновь соберёт вокруг себя молодёжь и,
одухотворённый, заработает, наконец, «по-настоящему» и будет творить у нас те чудеса «свободного слова», о которых так много и так восторженно говорили у нас полгода тому назад... и — почём знать?