Оранжево загоревшие женщины кивали тунисцу, и он подходил, улыбаясь всем ртом, блестел чёрным потом, снимал свой лоток с костлявой, натруженной, мокрой груди — и переливались под солнцем сокровища, и женщины, хмурясь, их перебирали, и вешали на свои скользкие шеи
огнистые бусы, а в уши вдевали зелёные серьги, и вскоре мужья их, не в силах противиться, вступали с торговцем в тоскливые споры, пытаясь купить, ничего не платя.