С горечью ли думал он о неотвязчивой и жестокой молодёжи, или, с свойственной старикам презрительной и молчаливой гордостью, прощал своих обидчиков, только он ничем не проявил своих размышлений до самого дома.
Как он ни старайся показать себя затем с хорошей стороны, как ни моли о снисхождении и о правах своих — ничто не поможет: характер запятнан иронией автора, словно клеймом, и, под каким бы платьем ни явился, клеймо неотвязчиво мелькает перед глазами читателя.