Напоследок меня долго мяли и хлопали по плечам вовсе не нежные ручки друзей, и я сносил всё это безобразие без малейшего возмущения, потому что чувствовал себя жутко виноватым.
Внутри дома было получше — простая деревянная мебель, запасы минеральной воды и консервов под столом, запах пересохшего дерева и мяты, на стене — телогрейка, чуть продранная на рукавах.
На секунду останавливаюсь, рассматривая воображаемую картинку, как кадр из фильма: застенчивый неловкий человечек в мятом коричневом костюме забирается на пассажирское сиденье блестящего красного грузовика с модифицированным двигателем и уезжает в последние часы своей жизни.