Глава 2
Горожане, впервые попавшие весной в южную степь, обычно поначалу шалеют от восторга и ведут себя как дети. Да и те из местных, кто давно не видел пышно цветущего разнотравья, тоже растроганно улыбаются каждой особенно красочной полянке. И я уже привык не удивляться такому поведению.
Но старший князь Шуари просто потряс меня. Доехав до голубого, как осколок неба, лоскутка цветущих незабудок, он спрыгнул с лошади, упал лицом в цветы и несколько минут лежал неподвижно. И только по едва вздрагивающим плечам можно было догадаться, что он плачет от счастья. Потому что давно простился даже с мыслью о возможности своего возвращения в родную степь.
И, глядя на его вздрагивающую спину, я дал себе слово, что не стану жалеть негодяя, из корысти отнявшего счастье и покой у целой семьи.
Однако вовсе не мне удалось вонзить нож в злобное существо, расплатившееся половиной княжеских стад за чужое имя и имущество. Князь Иштадин Шуари исхитрился самолично срубить вместилище грязных и жадных помыслов.
Мы три дня гонялись за угнанными двойником стадами и повозками с добром. Узнав о приближении большого вооруженного отряда по пастушьей почте, лже-Иштадин загрузил на телеги все ценное, запер домочадцев в подвале и велел слугам поджечь дом. Спасла приговоренных только его поспешность: убедившись, что солома, разложенная вокруг дома, разгорелась, негодяй ускакал вслед за ушедшим обозом. И тогда преданные слуги, давно раскусившие самозванца, раскидали горящие снопы и вывели несчастных из подвала. И очень мудро поступили, не потушив солому сразу, а стаскав в одну кучу и целых три часа добавляя в нее кизяк, мусор и свежую траву.
Охранники негодяя, сдавшиеся сразу после смерти хозяина, рассказали, что лжекнязь не единожды оглядывался полюбоваться на густой столб дыма, продолжавший рваться в весеннее небо.
– Спасибо тебе за все, отныне мой дом – твой дом, мой хлеб – твой хлеб! – поклонился князь, прижимая руку к сердцу, услышав, что я не собираюсь ехать в ними в разграбленное поместье, а прямо отсюда возвращаюсь домой.
И мы оба знали, что эта клятва не пустые слова. Если мне негде будет жить, я смогу приехать, и меня примут как самого близкого и любимого родственника. Вот только вряд ли у меня когда-нибудь появится такая нужда, хотя, как сказал один мудрец, ни от чего в жизни не стоит зарекаться.
Напоследок меня долго мяли и хлопали по плечам вовсе не нежные ручки друзей, и я сносил все это безобразие без малейшего возмущения, потому что чувствовал себя жутко виноватым. За то, что посмел заподозрить проверенных в бою товарищей.
Наконец прощание закончилось. Сделав вокруг меня последний круг, ускакал вслед за хозяевами Дирам, уводя в поводу коня, от которого я категорически отказался. Прекрасно помня, что в моем замке портальная площадка находится на балконе.
– У меня сейчас не хватит энергии на портал, – спокойно объявил сидящий у погасшего костра Юрис, когда последние телеги с имуществом князя скрылись между пологих холмов.
В погоне за самозванцем и в последующем бою маг действительно тратил энергию, не жалея, и очень помог нам своим искусством. Легко находил нужное направление, путал травами ноги вражеских лошадей, прятал в тумане подбиравшийся к двойнику ударный отряд. Однако я уже много лет общаюсь с магами и могу с первого взгляда определить, когда они действительно опустошены до предела, а когда еще могут кастовать. И теперь прекрасно понимал, что мой помощник смог бы открыть и не один такой портал.
Однако говорить ему ничего этого не стал, просто лег на траву и приготовился ждать. За последние несколько дней я уже сделал окончательные выводы и теперь собирался посмотреть, какие действия Юрис собирается предпринять дальше.
Потому что, раскусив одного исполнителя хитроумного плана, пока не мог догадаться, с какой целью все это было придумано и кто еще состоит с ним в заговоре. А что цель имелась, и значительная, сомневаться не приходилось: слишком много труда и усилий было вложено в исполнение этого замысла. И вот это и злило меня больше всего.
Потому что я человек, по сути своей, доверчивый и добрый. И если мне объяснить по-хорошему, то я могу все понять и пойти навстречу. А когда меня к тем же действиям принуждают хитростью и интригами, где-то внутри от обиды и возмущения просыпается просто ослиное упрямство и непокорность.
– Могли бы доехать с ними до поместья, – в никуда пробормотал Юрис, – отдохнуть у хороших людей и спокойно уйти в Торсанну. Чего тебе так приспичило вернуться именно сейчас?
– Может, ты забыл или не расслышал, что у меня жена скоро должна рожать? И у меня болит за нее душа, – устало пояснил я и прикрыл глаза.
Ну же, не тяни, выдай мне заранее заготовленную речь. Не понимаю, зачем вам понадобилось что-то от меня скрывать, знаю лишь, что это почти удалось. Если бы не многозначительный подарок Ештанчи да не случайная оговорка Кадина, я бы выбросил из головы все сомнения еще три дня назад.
– Нужно было раньше выезжать, – сердито рыкнул я на друга, когда мы, едва не загнав лошадей, примчались к еще дымящейся куче мусора, разложенной перед центральным входом в летний дом князя.
– Так ведь тебя же ждали, – встревоженно высматривая среди вымазанных сажей людей своих племянников, буркнул Кадин. – Ештанчи так и сказал: ты обидишься, если не дождемся.
Он опомнился в тот же миг, начал что-то объяснять про недовезенное оружие и нехватку наемников, но я уже все понял и поставил в своих выводах последнюю точку. И решил, что буду впредь вести себя очень осторожно и ничем не выдам своих подозрений. Пусть тот, кто решил сыграть со мной странную шутку, считает, что я временно оглох и ослеп.
И катастрофически поглупел.
– Мне кажется, можно попробовать, – завозился Юрис часа через два.
Солнце уже стояло в зените, и он почти сварился в своем форменном камзоле. Я приоткрыл один глаз, с сомнением посмотрел на его покрасневшую физиономию и скептически хмыкнул.
– Давай лучше подождем, пока ты не будешь полностью уверен.
Мне солнце не мешало совершенно, тонкая полотняная одежда и накинутый на два прутика белый платок, который в дороге я ношу по останскому обычаю намотанным на голову, спасали от жары.
– Я уверен. – Похоже, еще немного, и ему придется сотворить какой-нибудь дождик.
Скорее всего, он давно мечтает его устроить, и только собственные слова о нехватке энергии заставляют терпеть. Ну ведь это справедливо, что маг так расплачивается за свою ложь. Никто не заставлял его лгать. Или все же заставлял?
Портал вывел нас в совершенно незнакомое место, и на мой вопросительный взгляд Юрис невнятно объяснил, что это промежуточный пункт. А затем поспешно сбежал, оставив меня одного.
Ну наконец-то, ухмыльнулся я про себя, усаживаясь в кресло, сейчас начнется самое главное.
– Грег Диррейт? – очень официально осведомился вошедший в комнату незнакомый сыскарь, многозначительно кладя перед собой пачку документов.
– Да, это я. – Надеюсь, ответ звучит достаточно сухо и в нем не проскальзывают насмешливые нотки.
– У нашего ведомства к вам несколько вопросов.
– Задавайте, – благосклонно кивнул я в ответ, едва не съязвив, мол, не стесняйтесь. Но вовремя прикусил язык, ни к чему его дразнить или злить. Ведь издали видно, рядовой работник, к тому же молодой, амбициозный. Наверняка считает, что раскручивает дело государственной важности.
– Вначале сдайте все оружие, которое имеете.
А вот этого предложения я ждал. Глупо было бы не ждать, после того как Юрис пытался проверить мои дротики. Ничего он в тот раз, разумеется, не нашел, я специально засунул подаренное Ештанчи оружие в те гнезда, до которых очередь дойдет в самый последний момент. Точно зная, что такое в моей практике не случалось пока ни разу.
Они и сейчас там лежали, вот только чудодейственных химикатов в них больше не было. Я перепрятал их в более надежное место. Конечно, пришлось припомнить уроки Клариссы и с часочек поработать ночью иголкой, зато теперь уверен, что ничем не выдам старого шамана.
– Пожалуйста. – Поднявшись с кресла, я поднял рубаху и отстегнул с простого ремня свой арсенал.
Положив его на стол, начал доставать ножи из-за голенищ сапог, отстегивать наручи, вытаскивать из намотанного на голову платка диски и звезды.
Ну да, признаюсь, я заранее просчитал, что мне устроят эту проверку, и специально к ней подготовился. В обычное время большая часть этого оружия хранится в специальных пеналах и ножнах. И вовсе не на моем теле, а в походной сумке. Но сейчас мне просто необходимо ошеломить и сбить с толку не только сыскаря, но и магов, незаметно замерших в проеме открытой двери.
– Все, – лихим движением фокусника встряхнув платок, ловко скрутил его в жгут и обернул вокруг головы.
– Еще амулеты и все зачарованные предметы, – как-то нервно попросил сыскарь, опасливо поглядывая на кучу острых и смертельно опасных железок, выросшую на его столе.
– Пожалуйста, – устало согласился я, снимая с шеи связку кулонов, а с рук браслеты и пару колец.
– А остальное? – подозрительно уставился сыскарь на последнее кольцо и идентификационный личный медальон.
– Это фамильное кольцо с печаткой, – повернул я перстень, – и его я сниму только в том случае, если король объявит, что лишил меня титула. А вот это, – обойдя стол, привычным жестом открыл перед носом сыскаря верхнюю крышечку амулета, чтоб он мог ясно увидеть знак старшего королевского ока, – даже король единоличным решением не имеет права снять.
– Но я… – Сыскарь до этого момента явно не подозревал о моем особом статусе и теперь несчастно поглядывал на магов в ожидании подсказки.
Однако, не получив от них никакой поддержки, неуклюже сделал вид, что все это ему отлично известно. И начал деловито отодвигать от меня небрежно выложенный арсенал. Именно с таким расчетом и разбросанный, чтоб ни один человек, не умеющий с ним обращаться, не смог безнаказанно взять оружие в руки.
И почти сразу получил возмездие за свою самоуверенность. В виде довольно глубокого пореза и брызнувшей фонтаном крови.
– Нельзя ли поосторожнее, – высокомерно скривился я, – счищать кровь с оружия и кожаных пенальчиков не самое приятное дело.
Один из магов в три прыжка оказался возле незадачливого сыскаря и мгновенно остановил кровотечение. А потом одним движением руки убрал кровь с моих вещей. Все ясно, выпускник Южной школы.
– Извините его, – с легкой досадой извинился лекарь, – он не нарочно. Пройдите в соседнюю комнату, подождите, пока мы проверим, нет ли на ваших вещах чужих заклинаний или проклятий. Таково указание главы ковена.
Я только безразлично пожал плечами, типа мы люди подневольные, нам все равно. И неторопливо отправился в соседнюю комнату.
– Не хочешь чаю или травяного отвару? – приторно заботливым голосом предложил Юрис, сидящий возле накрытого стола с кружкой в руке.
Ну, маги, вы что, совсем меня за дурака держите? Да на такие примитивные крючки я не ловился, даже когда еще был учеником второго круга. Даже смеяться расхотелось от такого оскорбления.
– Ничего я не хочу, – раздраженно прорычал я, плюхаясь на диван, – сколько раз тебе говорить, у меня жена беременна! Мне домой нужно! Мне вообще на эти полгода король отпуск дал!
– Да пойдешь ты домой, не переживай, – хмуро вздохнул маг, – сейчас переговорят с тобой и отправят.
За пять дней, что мы провели вместе, я довольно-таки хорошо его изучил и теперь могу утверждать: Юрис согласился на эту роль без особой радости. Скорее всего, его пришлось уговаривать или даже приказать. И за свое решение он уже заплатил. Мои друзья почти сразу поняли, что к этому магу я отношусь вовсе не так, как к Клариссе с Леоном, и сделали свои выводы. Уже через сутки, а может, и раньше, Юрис сообразил, что в отряде он на положении изгоя, и замкнулся. Ел в сторонке, в разговоры не вмешивался. Оживлялся только в те моменты, когда его о чем-то просили. Хотя я не раз ловил его внимательный взгляд, когда мои друзья начинали вспоминать подробности нашего осеннего приключения.
И сейчас он явно давал мне понять, что ни в чем серьезном меня не подозревают, не догадываясь, что я и сам уже сделал подобные выводы. И даже больше, осмелился предположить, что догадываюсь о настоящей причине. Вот только ему об этом знать вовсе не положено.
В кабинет сыскаря меня позвали лишь через два часа. Сделав самую кислую физиономию из своего богатого набора, плетусь вслед за магом, заранее настраиваясь на длительный и занудный допрос. Выбор сыскаря для сегодняшнего спектакля яснее ясного сказал мне, что ни один из старых знакомых не согласился играть эту роль. Вид моих ножей, старательно разложенных по кучкам, вызвал у меня приступ смеха, который я сдержал только невероятным усилием воли. Ясно, что ничего они не нашли, да и не могли найти, а вернуть оружие на привычные места просто не сумели.
– Я могу забрать свое оружие? – самым любезным тоном, каким разговариваю лишь с врагами и иностранными послами, осведомился я у сыскаря.
– Да, разумеется, – так же вежливо разрешил хозяин кабинета.
Однако по алеющим скулам и свежим розовым шрамам на пальцах стража закона мне было без слов понятно, что он уже сто раз пожалел о своем согласии на роль в этой постановке. Ну ничего, зато на будущее у него будет отличный иммунитет против участия в интригах начальства.
Взяв со стола свой пояс, я бдительно его осмотрел и, убедившись, что не добавилось никаких сюрпризов, принялся быстро рассовывать дротики по местам. Сначала самые простенькие и дешевые, ими я обычно лишь предупреждаю серьезных врагов и наказываю мелких воришек. Потому они и не всегда возвращаются на свои места. Затем боевые, самые тяжелые и длинные, они хороши, когда враг еще далеко. Потом фигурные, отлаженные бить с переворота, ими удобно поражать монстров, созданных черными магами. Последними шли дорогие, именные, которые можно использовать и как кинжалы. Диски и звездочки я упаковал в кусок тонко выделанной кожи варана и вложил в специальные гнезда на внешней стороне пояса.
А едва водрузив свой арсенал на талию, с удовлетворением ощутил, как знакомая тяжесть возвращает иллюзию свободы.
– Привет, – входя в комнату, хмуро буркнул Зиновас Лавайзир, командир одного из сыскных подразделений. И мой старый знакомый, почти друг, не раз ходивший со мной на задания. А теперь решивший выступить против меня, если я правильно понимаю? Или нет, скорее позволивший кому-то натравить себя на меня. И этого я ему не прощу, даже если цель у них самая что ни на есть благородная.
– Привет, Зин. – Улыбнувшись самой широкой улыбкой, которую сумел изобразить, я дерзко опустился в облюбованное двумя часами ранее кресло.
Показалось мне или оно точно стало с тех пор каким-то комковатым? Чуть скосив глаза на обивку, понял: нет, не почудилось. Значит, даже бедное кресло подвергли осмотру с пристрастием. Как вовремя я подсуетился со сменой тайничка!
Зиновас испытующе изучал мое кристально честное лицо и мрачнел на глазах. И правильно делал, между прочим. Уж кому-кому, а ему-то давно известно, что я не из тех людей, которые забывают добро. И тем более зло.
– Извини, что тебя здесь задержали, – сквозь зубы выдавил он, – надеюсь, ты не будешь на нас обижаться. Откройте ему портал в замок Монтаеззи. Но… Грег, у меня к тебе личная просьба… никуда не выходи из своего замка, пока не получишь от меня вестника.
– Нет… я не буду обижаться… – улыбался я старому сыскарю так лучезарно, словно он только что подарил мне всех своих знаменитых собачек, – и просьбу твою, разумеется, выполню. Какие могут быть сомнения? И не стоит меня благодарить… сейчас. Потом сочтемся.
Это Зиновас скрипнул зубами или так обиженно скрипнуло раскуроченное кресло? На всякий случай я встал с него и, поглядев на младшего сыскаря, теребящего от волнения свои бумажки, решил, что, по крайней мере, хоть этому вполне могу отплатить уже сейчас.
– Прощай, сыскарь, – произнес я дружелюбно, – мне очень жаль твои руки… попробуй взять несколько уроков у хорошего мастера. Увидишь, это совсем нетрудно.
Простой дротик, выдернутый так быстро, что сыскари не успели даже рты раскрыть для возражений, беззучно пронесся над головой парня и приколол к створке распахнутого окна противную зеленую муху, прилетевшую на запах свежей крови, но так ничего и не обнаружившую.
– Прощай! – Кивнув потемневшему лицом Лавайзиру, я вышел из кабинета и по разгорающемуся сиянию портала сразу сообразил, что маги отлично расслышали все сказанное мною.