Я переступил порог, но дальше ноги не повиновались, кровь прилила к лицу: предо мной стоял мой крестник, мальчишка ещё — девятнадцать лет — вылитая копия своего отца, разве только глаза у него были ясные, не как у его родителя в последнюю нашу встречу.