И ещё делалось до слёз обидно, будто ни за что, ни про что
исхлестали крапивой, хотя само собой никто не давал пощёчины, не хлестал, а колобродила творческая энергия, булькала, бурчала что-то невнятно-многозначительное под покаянный мотивчик умственно-чувственного распутья, который предваряет направленное художественное усилие — ориентирующее и устремляющее, сливая воедино одержимости любовника и безумца.