Там, где-то, в решётках, оказалась комната, когда-то бывшая белой, как «Шкода», а ныне — испещрённая чёрными линиями происхождения таинственного, стояли в ней убогий стол и стул, прикрученный к полу навсегда.
Вся дорога превратилась в поток живой шелковистой ленты, испещрённой жёлтыми кошачьими глазами, плывущей мимо и с осторожностью и любопытством разглядывавшей его и чуткую лошадь.