И разом
воскресло в нём всё то, что детские годы, с их неизгладимыми впечатлениями, поселили в одном из сокровенных уголков его духа; словно чешуя спала с его глаз — ведь эти самые слова, знаки, мысли, блестевшие перед ним на стенах храма, светили ему и в его сердце, такие же золотые и неизгладимые... С этой минуты он уединился в своей келье для созерцательной жизни, думал, исследовал — и пришёл к твёрдому убеждению.