Ни начала, ни конца поезда видно не было — линия вагонов, несколько раз изгибаясь в поле зрения, доходила в обе стороны до горизонта, но всё же локомотив где-то существовал, и этому, помимо множества внутривагонно-метафизических обоснований, были два прямых доказательства — толстый медный провод в полуметре над головой и иногда доносившийся неведомо откуда тихий протяжный гул.

На последней рокировке вагонов в составе, что имело место быть незадолго до исторического омовения в кабинке с надписью «ДУШЬ», их «теплушку» определили в самый конец поезда, и теперь троицу окружали ночь, темнота и полнейшая неизвестность.

Она добралась до конца поезда и заглянула под днище нашего вагона.

По перрону, из конца в конец поезда, разом разучившись и читать, и считать, бегали деревенские с мешками и баулами.

Примерно вторая треть с конца поезда, если считать с «головы состава». Или как-то так. В общем, более чем средний уровень, среди более чем среднего уровня...

Такой же вагон был в конце поезда.

Багровый от всеобщего внимания, я хотел одного — схватить чемодан и через вагоны убежать в дальний конец поезда.

По всей видимости, он прошмыгнул в конец поезда и спрыгнул в тот момент, когда поезд тронулся.