Это, конечно, противоречило урбанистическому идеализму, унаследованному от европоцентристской историософии XVIII — XIX веков, для которой, как для традиционной китайской историографии, а также современного мондиализма, понятия «кочевник» и «варвар» остаются синонимами.

Собственно, писались династийные истории большой комиссией, в которую входили учёные, назначенные императором, но автором обычно считается председатель комиссии; после завершения работы написанный текст поступал на высочайшее утверждение, после чего и становился свершившимся фактом традиционной китайской историографии.

Во II — I тыс., согласно китайской историографии, они выступают под именем племён «хуньюй» и «хяньюнь».

И за это время китайская историография насчитывает всего две династии.

В традиционной китайской историографии значится длинный список древних императоров, якобы правивших на протяжении третьего тысячелетия до н.

— Он оценил то, что максимально полный охват материала и непреложность факта на протяжении многих веков оставались главными принципами китайской историографии.

Элемент некоторого сомнения присутствует потому, что китайской историографии всегда была свойственна некоторая тенденциозность в интерпретации фактов — в первую очередь по идеологическим соображениям.

Из всего этого видно, что китайская историография выполняла правительственный заказ и не могла не быть в какой-то мере тенденциозной.