Лес был полон звуков: звон ручья в каменистом ложе, шорох ветра в сосновых лапах, треск насекомых, крики маленьких древесных зверьков, птичье пение и время от времени — виолончельный стон кедровой или сосновой ветви, трущейся о соседку при сильном порыве ветра.

Потом мальчик запел гимн — высокий чистый голос серебром зазвучал в тишине, и звуки струились, поначалу чуть колеблясь, словно певец был не совсем в себе уверен, струились, точно кристально чистая вода по белому каменистому ложу ручья, а потом певец обрёл уверенность, огромные тёмные ладони подхватили мелодию и подняли к замысловатым изгибам арок и ещё выше, в ночь под купол свода.

Какая-то неведомая сила спихнула валун с каменистого ложа, на котором он покоился много лет, и многотонная махина, сметая лес на своём пути, скатилась по склону, упав в горную речушку и изменив её русло.

Мы оба быстро окидываем взглядами местность и, не сговариваясь, находим очень удобную позицию для прицельной стрельбы — несколько крупных валунов, заросших по бокам густыми, но низкими кустами, словно специально выложены рядком вдоль каменистого ложа обмелевшего ручейка, бегущего по дну широкого оврага.

Примерно посередине дола, где по каменистому ложу прыгал мелкий прозрачный ручей, росла небольшая рощица.

Река чавкала, билась в берега, бессонно ворочалась на каменистом ложе, жиденький свет зарождался по-над лесом, словно бы там плутали с лучиной, и снова мерк.

То был старый высокий мост, перекинутый через глубокий ручей, бежавший по каменистому ложу.

Вода проложила небольшое каменистое ложе в отроге горной вершины, к которой мы уже целый час поднимаемся по камням и бредём по еле приметной тропе.